"Полезный идиот": Путин «дергает за ниточки» и «подставляет» Медведева

 Руководящая роль Путина была очевидна с самого начала боев, разгоревшихся в августе. Из Пекина он немедленно вылетел на встречу с солдатами, участвовавшими во вторжении, на военные базы возле грузинской границы. 

Именно Путин мутил воду разговорами о законных миротворческих действиях России и недоказанными утверждениями о геноциде и «этнических чистках». И именно Путин сейчас смеется над разговорами о санкциях со стороны ЕС и намекает, что Россия может поставлять нефть и газ не в Европу, а в Китай, пишет британская газета The Guardian (перевод Инопресса.ру). 

Однако в основном Путин использовал своего специально подобранного преемника, президента Дмитрия Медведева, чтобы гнев международной общественности обрушился на него. В то время как Медведев разбирался с оголтелыми попытками французского президента Николя Саркози выступить посредником и попадал под огонь критики за признание Москвой независимости Южной Осетии и Абхазии, Путин явно дергал за ниточки. 

То, что Медведев на публике играл роль некого доморощенного «полезного идиота» (так по тексту – РИА «НР»), похоже, освободило Путина от ограничений, с которыми обычно сталкивается глава государства. В результате он получил большую свободу действий. 

Закулисная работа кажется подходящей для бывшего шпиона из КГБ. Но Путин полюбил внимание прессы к своей персоне, как показали стрельба по тигру в Сибири и умелая пропаганда, с помощью которой он обвинил в происходящем администрацию Буша. 

В Грузии «было много американских советников. Но персонал... где он должен находиться – на полигонах и в учебных центрах, а они где находились? В зоне боевых действий, – заявил Путин в выходные в интервью немецкому телевидению. – Это уже наталкивает на мысль о том, что руководство США знало о готовящейся акции и, более того, скорее всего, принимало участие». 

«А если они разрешили это, то тогда у меня возникает подозрение в том, что это было сделано специально для того, чтобы организовать маленькую победоносную войну. А если она не получилась – создать из России образ врага и уже на этой почве объединять (американский) электорат вокруг одного из кандидатов в президенты». 

«В значительной степени кризис был спровоцирован, в том числе нашими американскими друзьями в ходе предвыборной борьбы, – добавил Путин. – Это, конечно, использование административного ресурса в самом плачевном его исполнении для того, чтобы обеспечить преимущество одного из кандидатов, в данном случае правящей (Республиканской) партии». 

И это говорит человек, который с 2000 по 2008 год выхолостил российские демократические институты, заткнул рот критикам в СМИ и в бизнесе, истребил независимые политические и гражданские центры. То, что он жалуется на злоупотребление «административным ресурсом», многим покажется издевкой. Но это сейчас не главный вопрос. 

Идея о том, что воинственные неоконсерваторы из Вашингтона каким-то образом ответственны за полномасштабное российское военное вторжение на суше, в воздухе и на море, от которого пострадала крошечная соседняя республика, пришлись по нраву сторонникам подобных взглядов на Западе – а их голоса в последние недели зазвучали пронзительно. В более широком плане эта идея играет на антиамериканских настроениях в Европе. На это Путин и рассчитывал. 

И хотя доказательств в поддержку столь закрученной теории заговора нет, его слова вызвали оторопь. Они показали, насколько непримиримой стала враждебность Путина к тенденции, которую он воспринимает как квазиимперские односторонние действия Вашингтона, наиболее отчетливо проявившиеся в расширении НАТО на восток. 

Решимость, которую проявляет Путин, его агрессивный стиль и крайний цинизм показывают, что нормальные, терпимые отношения между Россией, с одной стороны, и США и их европейскими союзниками вроде Великобритании – с другой, невозможны, пока Путин будет осуществлять закулисное руководство. 

Это не должно было стать сюрпризом для людей, подобных журналисту Алану Коуэллу, который следил за усилением Путина с момента взрывов жилых домов и начала второй чеченской войны в 1999 году до убийства в 2006 году в Лондоне врага Кремля Александра Литвиненко. 

Новая книга Коуэлла о Литвиненко, «Умирающий шпион» (The Terminal Spy), посвящена безжалостному подъему Путина к неприступной вершине властной структуры, которую он перестроил под свои нужды. 

Вероятно, Путин никогда не стал бы другом. Но его враждебности можно было бы избежать, если бы западные лидеры с самого начала слушали его внимательнее. В 2001 году, выступая на саммите «большой восьмерки» в Генуе, Путин сказал, что Россия станет защищать свою стратегическую независимость, но не будет представлять угрозы. 

Он призвал США придерживаться договора 1972 года об ограничении стратегических вооружений, отказаться от системы противоракетной обороны и пойти на сотрудничество вместо создания новых структур глобальной безопасности в эпоху после холодной войны. 

Расширение НАТО усилило напряженность на границах Европы, сказал он. Путин призвал, в частности, создать «единое пространство в области безопасности и обороны» в Европе, либо отказавшись от НАТО, либо приняв Россию в состав альянса. 

Тогда его проигнорировали. И хотя формально Россия все еще придерживается этих позиций, Путин и его американские коллеги прекратили диалог, в отношениях России с Западом царит напряженность, и возможность для сотрудничества оказалась упущена. Новый лидер в Вашингтоне может принести с собой новый подход. Но Путин и путинизм, отчасти ставший побочным продуктом эпохи Буша, отчасти российской ошибкой, останутся с нами на неопределенно долгое время.