А нам все равно

 Откровенно грустное выступление с бюджетным посланием Дмитрия Анатольевича — на фоне нескольких других столь же огорчительных новостей о глубине нашего падения в кризис (более глубокого, чем ожидали, и более глубокого, чем в развитых странах) — чудодейственно совпало с опросом ВЦИОМ, свидетельствующим, что россияне, в общем и целом, кризис переварили. 41%, например, считают ситуацию «нормальной». Да и остальные цифры являют собой баланс оптимизма и пессимизма — как в настоящем, так и при взгляде в будущее. Рая земного граждане не ожидают, но и в ад не торопятся. Еще месяц назад взгляд был не столь веселым. 

И ведь не скажешь, что жизнь как-то особенно налаживается — см. бюджетное послание. Я даже не удивлюсь, если итоги российского опроса окажутся позитивнее какого-нибудь европейского. Почему? Что за странность? Не претендуя на всеобъемлемость, тем не менее, позволю себе поделиться очевидными, по крайней мере, для меня причинами такого позитивного настроения масс. 

Первая причина — информационная. Чтобы оценить всю полноту картины, надо эту полноту иметь. Кризис, так или иначе, коснулся почти всех. Но наше мнение о происходящем в огромной степени зависит от того, что говорят по телевизору. Может, это только мне не везет? Может, это просто так сложилось, что проблемы у нас и наших знакомых? Может, ситуация постепенно стабилизировалась и начинает выправляться? Освещение кризиса на экране происходило и до сих пор происходит в стиле «кое-где у нас порой» или же «высоко в горах, не в нашем районе». Само слово «кризис», с одной стороны, стало общим местом, нарицательным, а с другой — вроде и перестало быть пугалом. «Мы живем в кризисе» — это звучит почти, как «мы живем в Москве». Живут же в Москве люди. Шумно, грязно, неуютно, но в целом-то можно же жить. Так и кризис. Антикризисные вечеринки — моднейшее столичное развлечение, пускай, кроме названия, ничего особо антикризисного в них нет. Так или иначе, не имея всей информации, легко строить иллюзии и стать жертвой обольщения. 

Второе — опорные сигналы. Почти по Шаталову. Граждане твердо усвоили, что следить в наше время надо за тремя показателями: погодой, курсом доллара и ценой нефти. В не столь давние времена экономисты говорили, что не очень это хорошо, когда рубль все укрепляется и укрепляется по отношению к доллару. Но обывателю это нравилось, потому что обывателю грела слух эта формулировка: «рубль укрепляется по отношению к доллару». Экономические премудрости здесь никого не волновали, а те, кто хоть немного пытались вникнуть, все равно ничего не понимали. Вот и теперь рубль снова растет, и с ним растет вера в лучшее. А уж повышение цены на нефть признается за благо всеми. Таким образом, опорные сигналы поступают позитивные, а это значит, что даже те, кому конкретно не хорошо, абстрактно готовы поверить в то, что это — ненадолго. 

В-третьих, мой любимый тезис про голод. Не раз говорил, что в основе всего, что с нами происходило столетиями, лежало недоедание. Наши предки из поколения в поколение, вплоть до наших родителей, мечтали, чтобы было так: пришел в магазин, а там колбасы до неба. И никогда такого не было. Есть от пуза было привилегией немногих. А в последние полтора десятилетия теоретически позволить себе это может каждый. Раньше, даже если деньги у человека были, он все равно не покупал, а «доставал». А сейчас все на прилавках. Несмотря на то, что в России продовольственные цены, опять-таки по последним данным, растут в десять раз (!!!) быстрее, чем в Европе, сам факт наличия колбасы на прилавке является гарантом стабильности. 

Наша история была полна таких беспримерных жертв, таких испытаний, что даже всемирный кризис для нас, что потеха. Однако народ к продуктовому «плюрализму» уже успел привыкнуть, и потеря возможности нормально питаться стала бы главным и чуть ли не единственным поводом для настоящих народных волнений. 

Впрочем, даже в самый разгар кризисного пессимизма те же социологи так охарактеризовали настроение населения: если раньше боялись, что из магазинов пропадет еда, то сейчас боятся, что не смогут ее купить. Но как шутили еще в советской юмористической программе на тему сказочного изобилия: «Разве ананасы могут пройти?». Тогда это было смешно. Сейчас ананасы — это обычное дело. Так что кризис — не кризис, а нам все равно.