Моя тетя дразнит меня «мусор»

 Возрожденные кадетские классы юных милиционеров в момент наполняются учениками. Чего ждут будущие опера и участковые от профессии — героических подвигов или больших барышей?

— Если зарплату не будут платить, вы тоже будете взятки брать! Денег мало, а если у вас еще и ребенок? — с вызовом кричит подругам одиннадцатилетняя Лиза Рябова в красивой милицейской форме. Так она реагирует на слова своей одноклассницы Карины Васильевой: у той тетя работает в милиции, и тетя сказала, что сейчас из-за кризиса всем обнинским участковым урезали зарплаты.

— Не будем! — хором отвечают ее подруги. У них тоже темный низ, голубые рубашки и даже галстуки с золотой пуговицей.

— Будете!

— Не будем!

Лиза и ее одноклассники — кадеты в Обнинском техническом лицее. Здесь на базе пятого и шестого классов организовали специальные группы для будущих милиционеров. Желающие учиться в них переводились даже из других школ. Многие ученики — из семей милиционеров. И несмотря на то, что служба по-прежнему «опасна и трудна», уже сейчас их родители видят своих отпрысков продолжателями традиций.

Брали не всех. Отсеивали тех, кто здоровьем не вышел или с юных лет имеет проблемы с дисциплиной, то бишь самых отчаянных хулиганов.

Как пояснил «РР» один из авторов эксперимента, начальник ОВД Обнинска Игорь Мазелов, на самом деле город стал лишь одним из участников большого федерального проекта.

— Такие милицейские классы есть уже и в Калуге, и в некоторых других регионах России. Но за количеством мы не гонимся, чтоб не было ущерба качеству. Ведь преподавать в них нашим же сотрудникам. Если классов станет слишком много, мы не сможем их как следует охватить.

Уже сейчас 11–12−летних ребят учат рукопашному бою и строевой подготовке, правоведению и даже танцам — для поддержания «исторических традиций российского кадетства». Чуть позже, когда подрастут, кадетов научат владеть оружием и посвятят в основы криминалистики. А пока детей приобщают к профессии с помощью экскурсий в ОВД. Недавно на День милиции выдали парадную форму и погоны. А еще на школьный двор приезжал ОМОН. Ребятам очень понравились их машины, оружие, собаки, способные найти патрон в кабине грузовика, и перчатка, которой можно браться за острый нож.

— ОМОН всегда в самом опасном месте. Если, например, где-то бандиты засели, туда врывается ОМОН. Я раньше тоже омоновцем хотел быть, — делится со мной впечатлениями крепкий пятиклассник Эдик Юлдашев, уже сейчас похожий на уменьшенную копию милиционера особого назначения. — Но потом что-то подумал — опасно, убить могут. Теперь хочу быть дизайнером.

— Да, не факт, что все 52 ребенка, которых мы взяли в эти классы, станут милиционерами или прокурорами, — признает Игорь Мазелов. — Такой цели и нет. Если большинство из них останутся гражданскими, мы все равно будем считать свою миссию выполненной. Ведь главное — что они будут юридически грамотными и законопослушными людьми. Хотя, конечно, задача-максимум — это воспитать себе достойную смену. Ведь милиция сегодня испытывает дефицит кадров. Этот пробел мы и хотим восполнить.

Мы разговариваем с начальником ОВД в его рабочем кабинете. На стене российский герб. По бокам, как конвоиры, портреты Путина и Медведева. Я пытаюсь представить, как выглядел этот человек в пятом классе. Не получается.

— Кстати, профессионализм офицера МВД включает в себя и понятия о чести, долге, служении, — продолжает взрослый Мазелов.

Попытаюсь сбить пафос.

— Честь — это хорошо, но начинающие милиционеры в Обнинске за свою неблагодарную службу получают 10–12 тысяч рублей. Они, наверное, слушают ваши слова о долге, а сами поневоле задумываются, где бы найти гастарбайтера, чтобы слупить с него лишнюю «пятихатку».

— Кто так думал, из нашего отдела давно ушел. Остались те, кто верят в идеалы, — серьезно отвечает начальник ОВД, но уголками губ все-таки улыбается. — Конечно, наши зарплаты неадекватны риску, ненормированному рабочему дню и так далее. Но мы все давали клятву «стойко переносить тяготы и лишения службы».

У самого Мазелова две дочки, как раз двенадцати лет. Но они в кадетском классе не учатся.

— Я на дочек не давлю, и пока они интереса к нашей профессии не проявляют. Хотя я был бы не против.

Впрочем, потенциальная смена в лице юных кадетов пока в милицейские идеалы верит. Но что будет, когда они столкнутся с суровой реальностью?

— А ты знаешь, что гаишников все ругают за то, что они берут взятки? — спрашиваю я Борю Карпова из шестого класса. Удивительно, но уже сейчас, в двенадцать лет, этот высокий и полный мальчик — вылитый гаишник. Он специально перевелся в лицей из другой школы. Его мечта — стать, как его дядя, майором ГАИ.

— Мой дядя не берет. И я не буду, — отрезает Карпов.

— А если тебе начальник скажет: бери взятки и со мной делись?

— Все равно не буду, — упрямо мотает головой Боря. В его искренность нельзя не верить. Но что будет, когда он вырастет? Сейчас он по-детски мечтает не сидеть в теплом кабинете, а в дождь и в холод стоять на трассе, «чтобы всем помогать и общаться с людьми».

А вот родственники двух юных восточных красавиц — Хушнуды Ашурзода и Махины Абдусатторовой — работают не в российской милиции, а в таджикской. Они и посоветовали девочкам поступить в этот кадетский класс.

— Я мечтаю адвокатом быть, они защищают людей. А еще им много платят, особенно если богатого защищать, — Махина пытается совмещать высокие идеалы с уже нарождающимся здравомыслием. — У меня дедушка — милиционер. Он и маме говорил адвокатом работать. Но она решила продавцом — фрукты продает, овощи.

— У таджиков милиция часто паспорта проверяет, — неожиданно добавляет Хушнуда.

— А вы будете?

— Ну да, — хихикают подружки.

Хушнуда решила стать милиционером, чтобы быть как ее старший брат: ему 26 лет, и он уже лейтенант, «ловит преступников там, откуда мы приехали». Хушнуда — очень активная и общительная девочка. Она достает дорогой телефон, «подарок брата», и показывает снимки, которые она сделала, когда к ним приезжали «омоны». Вот она в шлеме спецназовца, вот в фуражке, вот в кого-то целится из настоящего автомата.

— Моя тетя дразнит меня «мусор», — жалуется девочка Карина. — Но ничего, я ей уже сказала: вы с дядей на машине ездите, а я, когда вырасту, буду каждый раз у вас документы проверять.

— Меня тоже во дворе пацаны дразнят, особенно когда нам форму выдали, — добавляет ее одноклассник Ярослав. — Раньше я просто по улице ходил, на меня никто внимания не обращал. А теперь что-то изменилось.

— А я очень люблю, когда родители с работы колбасу приносят. Очень вкусная бывает колбаса, — мечтательно рассказывает мне белобрысый мальчик Ваня Синицын. Его родители работают в колбасном цехе. А сам Иван мечтает служить в ВДВ. Пока мы разговариваем с другими детьми, Ваня демонстрирует боевые приемчики, которым уже успел научиться. Что он будет «приносить с работы», когда станет милиционером?