Народ безмолвствует

Недалекий, но наделенный зоологической интуицией батька, натравливающий на граждан крепких стриженых хлопцев из своей псарни, с точки зрения своей внутренней логики все делает правильно, ибо понимает: молчащие люди на площади еще страшнее для него, чем люди, выкликающие требования или претензии. Молчание или, пуще того, откровенно, хотя и неявно издевательские аплодисменты в силу своей семантической неуловимости бьют по больному месту.

Дело в том, что люди, подобные Лукашенко, про себя все знают не хуже нас. Они знают о своей исторической обреченности. Знают о своей нелегитимности. Только такое знание заставляет их накручивать себе немыслимые противоестественные проценты. Именно это знание заставляет их даже в молчании свободных людей, даже в хлопках ладоней видеть угрозу.

О метафизической мощи молчания, о великой содержательной роли пауз и умолчаний в искусстве и в жизни сказано много. В общем, "молчи, скрывайся и таи".

Мне и эстетически, и, если угодно, интеллектуально очень импонирует подобная стратегия протеста и сопротивления. Не надо ничего особенно говорить. Людям исторически, социально и эстетически вменяемым давно все ясно и без слов. Вроде как в том старом анекдоте про двух пожилых евреев, едущих в трамвае. Когда трамвай проследовал мимо городской тюрьмы, один из них горестно вздохнул. На что второй заметил: "Ой! Вы мне будете рассказывать!"

Молчите, братья-белорусы. Не бойтесь молчать. А мы тут помолчим вместе с вами. И поаплодируем вместе с вами. И поаплодируем вам, свободным людям, осмелившимся всего лишь на несогласие считать самих себя быдлом, шлаком и расходным материалом. Поаплодируем стоя.

Народ безмолвствует, говорите? Посмотрим.