Заключённых лишат права на условно-досрочное освобождение

Заключённых лишат права на условно-досрочное освобождение

В стране и миреВ стране
Сенсационным стало заявление замдиректора Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Алексея Величко: условно-досрочное освобождение (УДО) заключённых в скором времени упразднят.

Впрочем, если УДО всё-таки перестанут практиковать, меньше всего в этом будут виноваты зэки-рецидивисты, которые, дескать, слишком часто повторно попадают на нары после отбытия половины срока. Скорее благодарить нужно будет сотрудников системы ФСИН, склонных улучшать своё благосостояние за счёт желающих досрочно освободиться.

Отменить досрочное освобождение собирались ещё год назад. Правда, тогда речь шла не о заключённых, а скорее о тех, кто их охранял. По словам главы ФСИН Александра Реймера, система условно-досрочного освобождения нуждалась в «полном изменении» из-за того, что она «стала коррупционно опасна».

Недавно в ИК-1 Рязанской области умер довольно известный московский адвокат Фёдор Громов. Он был смертельно болен, о чём и известил руководство колонии. Но об УДО руководство колонии ходатайствовать отказалось – говорят, что побоялись, могли-де «пришить» взятку.
 

Взяточничество достигло таких масштабов, что не осталась в стороне и Генеральная прокуратура. Осенью 2010 года заместитель генпрокурора Евгений Забарчук также высказывался о целесообразности отмены УДО, и ровно по той же причине, что и глава ФСИН.

«Коррупция наиболее отчётливо проявляется при условно-досрочном освобождении осуждённых, – заявил Забарчук в интервью «Российской газете». – Начальники приобщают к обращениям своих подопечных характеристики, далёкие от реальности, изымают из личных дел сведения о допущенных нарушениях, представляют необоснованные заключения о целесообразности применения УДО. Словом, пускаются во все тяжкие без оглядки на нормы права, честность и порядочность».

Примеров, когда «во все тяжкие» пускались даже не сотрудники среднего звена, а первые-вторые лица региональных управлений, приводилась тьма. Это и уголовное дело, которое возбудили в отношении начальника отдела Главного управления ФСИН по Республике Татарстан Салахова, получившего взятку в 150 тыс. рублей за условно-досрочное освобождение сына некоей Журковой. Другое дело, в котором фигурантом выступал заместитель начальника Главного управления ФСИН по Новосибирской области Фомичёв, посодействовавший освобождению некоей Буравихиной за 40 тыс., и ещё немало аналогичных происшествий. И во ФСИН решили так: если взяточничество вокруг УДО победить невозможно, то нужно его просто отменить.

И вот тут-то во ФСИН столкнулись с противодействием правозащитных организаций. Правозащитники сразу же вспомнили о том, что в июне 1939 года руководство СССР уже отменяло УДО, мотивируя своё решение тем, что необходимо было сохранить значительное число подневольных работников на стройках социализма. И эта отмена якобы была признана нецелесообразной. Во всяком случае, по данным исследования «Органы и войска МВД России», опубликованного в 1996 году (именно на этот текст ссылались противники отмены УДО), невозможность досрочного освобождения «резко обострила обстановку в колониях и резко снизила производительность труда заключённых».

Вспомнили правозащитники и о том, что в последние годы заключённых стали реже выпускать на свободу досрочно. Если в 2007 году российские суды удовлетворили 131 864 ходатайства об УДО из 192 756 – это примерно 68%, – то в прошлом году число просьб о досрочном освобождении выросло до 207 393, но удовлетворили только 118 625 из них – 57%. Правозащитники это оценили не иначе как ужесточение правоприменения, в то время как руководство страны говорит о его гуманизации.

Тем временем в России появился новый вид наказания – принудительные работы. И во ФСИН зародилась идея: если нельзя отменить условно-досрочное освобождение вообще, то, возможно, будет легче заменить его этой новой мерой наказания, введение которой приветствовал летом этого года президент страны Дмитрий Медведев. Но и мотивацию изменения зэкам меры наказания следовало как-то внятно объяснить: нельзя было напрямую связывать её с коррупцией в системе ФСИН. Действительно, почему заключённые должны расплачиваться за любовь к лёгким деньгам тех, кто их охраняет? И новый мотив нашёлся довольно скоро. Мотив, надо сказать, достаточно убедительный.

«Условно-досрочное освобождение способствует росту рецидивной преступности, – заявил замдиректора ФСИН России Алексей Величко во время недавнего визита в Ростов-на-Дону. – Поэтому Федеральная служба исполнения наказаний настойчиво выступает за пересмотр системы УДО и замену его принудительными работами. УДО уместно применять, если у человека сохранились социально полезные связи и он не только соблюдает установленный порядок отбытия наказания, но и публично демонстрирует желание социализироваться и не иметь дел с преступным миром. Но много ли таких найдётся?»

Так ли это на самом деле? Обратимся к словам того же Алексея Величко, сказанным им ещё год назад: «Давайте задумаемся над тем, кто у нас в настоящее время отбывает наказание, составим социологический или криминологический портрет. Из 800 тыс. заключённых, которые отбывают наказание, почти половина – лица, которые два и более раз находились в местах лишения свободы, которые имеют явную предрасположенность к совершению новых преступлений, причём количество тяжких и особо тяжких, к сожалению, не снижается в последнее время… Почти 67% осуждённых – это лица, которые, к сожалению, уже практически утратили положительные социальные связи, то есть они не собираются взаимодействовать с нормальным обществом: не ждут ни писем, ни передач от родных, ни телефонных разговоров, ни краткосрочных либо длительных свиданий, они уже погружены в мир криминала... Естественно, что человек, пребывая в колонии, лишённый работы, не имеющий достаточно средств к существованию, не желающий общаться с обществом и не имеющий контрагентов в нормальном обществе, в конце концов станет лёгкой добычей криминала. Поэтому, естественно, мы должны эти лакуны каким-то образом закрывать».

«Закрывать лакуны» предлагается следующим способом. Перед тем как окончательно освободить того или иного заключённого, ему изменят вид наказания. Вместо выхода на волю зэка ждут принудительные работы, где он станет работать уже без конвоя. Но, как подчёркивают во ФСИН, «под присмотром». Что это означает, не вполне ясно. Приговорённых к принудительным работам предлагалось размещать в семи-восьми специальных центрах, но и эти центры пока существуют лишь в проекте, на бумаге. Действующие Уголовный и Уголовно-исполнительный кодексы не содержат таких оснований для предоставления УДО, как «сохранение социально полезных связей» и «публичная демонстрация желания социализироваться и не иметь дел с преступным миром», а именно этими терминами оперировал замглавы ФСИН Величко. Стало быть, законодательство придётся менять. На законотворческую деятельность, которая могла бы изменить существующее положение вещей, по мнению юристов, уйдёт не менее полугода. И не факт, что изменения в законодательстве последуют до парламентских выборов этого года – у заключённых, которые имеют право голоса, наверняка найдутся близкие и родственники, которые вряд ли проголосуют за политическую силу, решившую отменить УДО. А значит, нынешний состав депутатов изменения в законодательстве точно не утвердит.

Всё же большинство экспертов склоняются к мнению, что УДО отменят довольно скоро, не позже весны следующего, 2012 года. И причиной тому станет не столько коррупция, сколько боязнь сотрудников ФСИН и судей, чтобы их элементарно не заподозрили в коррупции.

Вот всего два примера того, на что идут служащие, чересчур озабоченные своей репутацией. Недавно в ИК-1 Рязанской области умер довольно известный московский адвокат Фёдор Громов. Он был смертельно болен, о чём и известил руководство колонии. Но об УДО руководство колонии ходатайствовать отказалось – говорят, что побоялись, могли-де «пришить» взятку. Громов якобы кому-то проговорился, что его скоро отпустят, называлась будто бы приличная сумма. В итоге адвокат умер, так и не дождавшись освобождения. А вот другой пример: Сергей Голдобин, 1985 года рождения, отбывавший заключение в ФБУ ИК-9 Самарской области, страдал от неизлечимой болезни. Руководство колонии собиралось его актировать, понимая, что человек умирает. Обратились с ходатайством в суд. Но суд неожиданно отказал. По слухам, на этот раз судья опасался, что его могли заподозрить во взяточничестве, вынеси он другое решение.

В общем, и сотрудникам ФСИН, и судьям, принимающим решение об УДО, будет спокойнее, если досрочное освобождение заменят на какое-то другое «лёгкое» наказание, пока непонятно, какое именно. А вот смогут ли сохранить спокойствие сотни тысяч осуждённых и не последует ли за отменой УДО серия тюремных бунтов, сказать сложно.

Вступайте в нашу группу Новости Кемеровской области в социальной сети Вконтакте, чтобы быть в курсе самых важных новостей.
Георгий Филин
versia.ru

всего: 3652 / сегодня: 1

Комментарии /2

17:2619-05-2012
 
Светлана
То, что взяточничество в зонах существует, ни для кого ни секрет. Но лишать заключённых УДО это уже перебор!!!!!!!. Если учесть, что без всякой статистики сидит там около трети, тех кому там вообще делать нечего. Ведь коррупция имеет место быть и в судах. вот и судите сами, что часть так называемых "преступников" попала в зоны благодаря нашим тварям-судьям. А их таких думаю больше половины (тварей)

14:5914-11-2016
 
Анатолий Николаевич
Условно-досрочное освобождение (УДО) всегда возможно при грамотном подходе по представлению доказательств к этому в суде со стороны осужденного и его адвоката. Пренебрегая помощью последнего, не каждый осужденный сможет правильно построить свою позицию в суде, что в большинстве случает приводит к отказу в УДО судом: advokat-ryazan.ru

Смайлы

После 22:00 комментарии принимаются только от зарегистрированных пользователей ИРП "Хутор".

Авторизация через Хутор:



В стране и мире