Процесс уничтожения знаний

Итоговый воскресный выпуск программы РТР "Вести" обратился к сюжету о провокационном "черном списке вузов", оглашенном на неделе Минобрнауки. Обсуждение вышло неоднозначным. С одной стороны, все комментарии экспертов явно разоблачили непрофессионализм чиновников и необоснованность использованных ими для определения "неэффективности" вузов критериев. Сегодня это очевидно уже всем. Как, собственно, и несоответствие Дмитрия Ливанова занимаемой им должности министра. Разве годится для такой работы человек, сумевший всего за полгода создать на голом месте чуть ли не полдюжины скандалов?

Только от этого вывода РТР постаралось уйти. Как и от вопроса о том, какой главный, но не оглашаемый критерий стоял за пятью объявленными. И почему главными фигурантами списка оказались те вузы, которые являются обладателями крупной недвижимой собственности и располагаются на наиболее дорогих участках земли, тогда как, скажем, их филиалы, такими владениями не обладающие, неэффективными не оказались.

И хотя тональность выступлений экспертов была одной, тональность закадрового комментария "Вестей недели" была абсолютно противоположной. Авторы сюжета не спорили с тем, что критерии неэффективности вузов выбраны нелепые, но утверждали, что разговор об этих критериях только отвлекает внимание от главного – от того, что вузы все равно учат плохо. И в подтверждение этого демонстрировали записи бесед с выпускниками педвузов – по диплому преподавателями литературы и русского языка, не знающих того, что Лермонтов, как и Пушкин, погиб на дуэли и путающих общеизвестные цитаты русских поэтов разных веков.

То есть, позиция озвучивалась определенная: министерство, может быть, выбрало и не лучшие критерии, но все равно оно право. Потому что вузы России учат плохо и никуда не годятся. То есть, именно программа РТР пыталась отвлечь внимание от того, почему в самых разных вузах студенты плохо учатся, разговором о том, что вузы плохо учат.

Вообще, задача вуза – не столько учить, сколько помогать учиться. Очень сложно помочь хорошо учится тому, кто учиться не хочет. Это не менее сложно, чем найти черную кошку в черной комнате, когда ее там нет. А подавляющее большинство студентов учиться не хотят. Не потому, что они ленивы и глупы, а потому, что в обществе утрачен престиж знания, и это демонстрируется на каждом шагу.

Знание, которое втом же СССРрассматривалось, как главное условие успеха – "Учись, сынок, в люди выйдешь" – сейчас рассматривается, как прерогатива "ботаников", неприспособленных к жизни чудаков. Или как прихоть богатых, не нуждающихся в том, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

Успеваемость в вузе и научные успехи молодого ученого сегодня не помогут ему получить хорошую работу – любая фирма предпочтет взять дипломированного троечника, обладающего стажем работы по специальности. И своекорыстная логика в этом есть – не надо ждать, пока выпускник разберется с практической стороной вопроса. Нужен не специалист с высшим образованием – нужен выпускник техникума, натасканный на выполнение рутинных функций. И что он там знает из Пушкина или из Эйнштейна – дельца, возглавляющего фирму, не интересует.

Тем более, что большая часть компаний страны – не производители, а перераспределители. То есть, в общем-то, спекулянты. А тем, кточто-топроизводит, тоже нужны не Эдисоны, а мастеровые, желательно способные не создавать новые технологии, а тупо работать по заимствованным за рубежом.

Собственно, именно эту задачу и решала так называемая "Болонская система", потому что бакалавры – это иноязычное наименование прежних советских выпускников техникумов. В прежние десятилетия они в международном плане к бакалаврам и приравнивались. Фирмам вообще не нужны в массовом порядке специалисты. Им нужны слуги. Минимально обученные, но хорошо выдрессированные, которые не станут настаивать на своих правах.

То есть, внутренней, карьерными соображениями обусловленной мотивациичему-либоучиться у большей части студентов нет. Но для небольшой части это просто интересно, и они действительно учатся. Из любви к знаниям. Многие из тех, у кого этой мотивации нет, в принципе даже не против того, чтобы действительно учиться в силу того, что это – формальное требование для получения диплома, которыйвсе-такинужен для приема на работу. А уж если учиться, то лучше учиться на хорошие оценки.

Но,во-первых,властью созданы такие условия, при которых просто учиться могут только относительно обеспеченные студенты: стипендии такие, что нужно зарабатывать. Тем более, что стаж при приеме на работу оказывается важнее, чем полученные знания. Аво-вторых,сегодня не работает сам принцип: не будешь учиться – отчислят. Потому что отчисление студентов – это финансовая потеря для вуза, в том числе и для зарплаты его преподавателей. Есть студенты, оплачивающие свою учебу. Если их отчислить за неуспеваемость, то вуз потеряет деньги. А большая часть зарплаты преподавателей формируется не из госбюджета, а из внебюджетных доходов вуза, даже если он государственный.

Всем известно, что министр образования и правительство в целом сорвали исполнение поручения президента Путина довестис 1 сентября 2012 годасреднюю зарплату вузовских работников до уровня средней по региону. Ливанов получил за это выговор. Но никто не говорит о том, что после этого зарплаты повысили лишь формально. Скажем, для профессора – примерно на 600 рублей в месяц. Но до двух третей зарплаты преподавателя – это то, что платит вуз из своих дополнительных доходов, а не Министерство образования. То есть, отчислишь двоечника – снизишь зарплату преподавателям. За обучение бюджетников платит государство. Но министерство оплачивает их учебу по душевому принципу: отчислил того же двоечника – тебе снизили финансирование.

Все как у Гоголя в "Мертвых душах": за объективную оценку знания студентов преподавателей наказывают, по сути, штрафами. И часть студентов, чтобы не трепать себе нервы и не тратить время, не только не учат предметы – они даже не ходит ни на занятия, ни на экзамены, ни на переэкзаменовку. Они приходят только на пересдачу комиссии.

Потому что преподаватель еще может проявить профессионализм и поставить двойку. А в комиссию кроме него входят еще два представителя администрации вуза, и решение ее является окончательным. Если двойка – значит, отчисление. И даже, если преподаватель снова поставит студенту "неуд", то два голоса представителей администрации всегда обеспечат ему тройку. Потому что они никогда не пойдут на сокращение финансирования вуза.

Преподавателя шаг за шагом приучают к мысли: "Зачем мне тратить силы и нервы, если этому ленивому наглецу все равно поставят проходную оценку и выдадут диплом?". Основную массу студентов приучают к такой же мысли: "Зачем мне тратить время и нервы на учебу, если нужную оценку можно получить и без этого?". Но эту зависимость создают не вузы – ее создает власть, государство и, в первую очередь, Министерство образования.

В старой советской системе от суммы накопленных во время обучения в вузе баллов зависло распределение на работу. Сегодня эта система уничтожена. А "Вести недели", показывая, казалось бы, правду о том, что студенты вузов не знают даже того, что должен знать школьник, о причинах такого положения молчат. Государство, как жена Цезаря, вновь оказывается "вне подозрений".

Да, студент сегодняшнего вуза подготовлен хуже выпускника советской школы и тем более – советского техникума. Но вина в этом не преподавателей, которые еще в вузах работают, несмотря на то, что доцент получает меньше, чем уборщица средней коммерческой фирмы или домработница, а тех, кто отстаивает систему, в которой труд профессора стоит меньше труда таксиста.

Можно, кончено, сказать: "Вузы делают вид, что принимают экзамены. Студенты делают вид, что учатся". Только нужно добавить: "Министерство образования делает вид, что финансирует систему образования. А Министерство финансов делает вид, что выделяет на это нужные средства".