«Народный фронт» - это имитация обновления власти

Наверное, уже немалое число внимательных наблюдателей обратило внимание на одну любопытную закономерность в организации тех или иных кремлевских партийных или околопартийных мероприятий. Они оформляются в лучших американских традициях: как телевизионное шоу, причем в буквальном смысле: с декорациями, студийным освещением, «выгодной» для телекамер рассадкой делегатов, модными примочками вроде плазменных панелей. Есть мнение, что это делается с целью получить исключительно качественную телевизионную картинку.

Но красивая телекартинка, до которой падко воспитанное на телевидении общество, все же не самоцель. Телевизионное шоу — это и есть главная суть подобных собраний. Показать зрелищное шоу для страны, «политического Малахова», которого можно внимать не напрягаясь, не отрываясь от перекуса или кухонных хлопот. Эти собрания делаются для нас, дорогие телезрители, поскольку у самих делегатов шоу-съездов и шоу-конференций нет вопросов ни друг к другу, ни, тем более, к главному герою (или, иногда, двум). Вопросы здесь задаются для того, чтобы он (они) имели возможность как можно более ярко и по-телевизионному эффектно ответить. Суть ответа остается за кадром, телезрителям совсем необязательно в нее вникать. Общие фразы, меткие афоризмы, подколы — этого достаточно.

И прошедшая в Ростове-на-Дону первая конференция «Общероссийского народного фронта» прошла ровно по этим законам медийно-политического жанра. Был герой — Владимир Владимирович Путин и массовка. Да, представлена она была часто людьми в своей среде бесспорно значимыми, но в присутствии Владимира Владимировича Путина у этой массовки была исключительно единственная задача — дать повод главе государства высказать ту или иную программную позицию. При этом ответ содержательно не обязательно должен был соответствовать заданному вопросу.

Вот, например, молодая мама и, по совместительству член президентского совета по правам человека Яна Лантратова затронула в своем вопросе актуальнейшую сегодня тему — издержки «ювенальной юстиции» в России (в кавычках, поскольку де-юре ее у нас не существует, речь в законодательных кулуарах ведется лишь о перспективном внедрении неких «технологий» защиты детей). Г-жа Лантратова начала с рассказа о подслушанном ею разговоре двух детей во дворе, когда один расхваливал другому преимущества грядущего закона, который позволит призвать «плохих» родителей к ответу. Звучат совершенно справедливые свидетельства беспредела, который порой чинят чиновники опеки, даже дается отсылка на неких чинов, которые извинялись перед Западом за задержки в деле внедрения ювенальных технологий.

Что же ответил президент? Начал с байки о том, что «подслушивать нехорошо» и что он это усвоил, служа в КГБ. Её тут же растащили СМИ и вывели в топ ведущих поисковых агрегаторов. Ну и, в качестве приправы, рассказал о том, что защита детей важна, что порой мы не знаем о злодеяниях против них, что оборзевших чиновников нужно наказывать, и что имеющихся на Западе перегибов мы не должны допустить. И всё. На просьбу Лантратовой взять ювеналку под личный контроль Владимир Владимирович не отреагировал, но свое «спасибо» получил. Что содержательно нового узнали о перспективах введения ювенальных технологий примкнувшие к телеэкрану в этот момент родители — вопрос риторический. Интересна ли эта тема была на деле самой Яне Александровне, нанявшей своему малышу няню и могущей быть спокойной за него при своем статусе — риторический не менее.

И так по каждому вопросу и предложению.

Надо ли в таком случае удивляться тому, что «Общероссийский народный фронт» Кремль решил не превращать в партию? Данная структура станет «общественным движением». Кажется, вполне логичное решение. Прошедшее в Ростове собрание ни по каким политическим признакам просто невозможно было назвать партийным. Это была скорее встреча фанатов со своим кумиром, это был пир политтехнологий и пиара, своеобразный политический «классный час». Партия должна вести какую-то деятельность, должна бороться. Владимир Владимирович Путин предложил собравшимся чаще встречаться, в том же составе. Наверное с теми же темами.

Потому что так удобнее ему.

О вероятной дальнейшей судьбе Фронта, которому не судьба уже стать Партией в беседе с обозревателем KM.RU рассказал политолог, директор центра политологических исследований Финансового Университета Павел Салин:

- Я думаю, что будущее ОНФ — это зонтичный бренд, зонтичная структура, которая с одной стороны будет включать «Единую Россию» в диалог с гражданским обществом (власти очень невыгодно «сливать» эту партию, поскольку это серьезный багаж функционеров на федеральном и региональном уровне), а с другой стороны поможет власти имитировать (подчеркиваю, именно имитировать) обновление политической элиты. То есть, грубо говоря, обновить визуальный ряд, обеспечить ротацию лиц, которые будут ее представляет в Государственной Думе или в других властных структурах. Поэтому Владимир Путин и дает сейчас новый старт проекту «Народный фронт». Это имитация обновления власти.

Есть ли у ОНФ в принципе шансы стать, скажем так, самодостаточным? Или это движение так и останется в истории как «проект Путина»? Сама-то по себе модель ведь интересная.

- Дело в том, что вся суть современной политической системы заключается в том, что все происходящие в ее рамках процессы, так или иначе, все равно замыкаются на Владимире Путине. Она и держится-то по большому счету исключительно на рейтинге президента, который в последнее время, скажем так, начал давать сбои. Поэтому если к власти в России придет новый президент, то, совершенно естественно, предстоит слом абсолютно всей системы, а также конкретно партийно-общественной системы «Единая Россия» - «Общероссийский народный фронт». И естественно без Владимира Путина данное движение существовать просто не сможет. Вся наша нынешняя политическая модель очень, так скажем, персонализирована. Причем, я подозреваю, что бренд «Общероссийский народный фронт» исчезнет раньше, чем бренд Путина.

Сама же форма, в которой ныне существует «народный фронт» обусловлена очевидно симпатией нашего президента к модели, имевшейся в ГДР, где он служил в 80-е годы и имел возможность познакомился с тамошней партийной системой. А там действительно было нечто похожее на наш ОНФ, когда под эгидой одного общественного движения объединялись всевозможные зарегистрированные партии.