Мы боимся не кризиса, а странной логики и мотивов властей

Оказывается, вплоть до самого недавнего времени отечественный бизнес — по преимуществу средний и малый — доверял финансовым решениям правительства. Доверие было не безмерным, но достаточным для того, чтобы принять как аксиому осенние заявления первых лиц о том, что девальвации рубля не будет. Когда один знакомый средней руки бизнесмен сказал мне, что свою рублевую наличность он перевел в валюту только в декабре, я посчитал его предпринимателем с плохой интуицией. Но когда точно такие же досадные истории я услышал во второй, в третий, в энный раз, то понял, что имею дело с Явлением.

Конечно, далеко не всех доверие загнало в угол. Те, кто был в курсе дискуссий экономистов-профессионалов, понимали, что при рухнувших ценах на нефть нам ну никак не избежать переоценки рубля. Споры шли лишь о темпах: пошаговая будет девальвация или резкая.

Рубль предпочли отпускать постепенно. Правительство посчитало, что разовое его обрушение приведет к панике среди вкладчиков. Трудно сейчас судить, каковы были бы масштабы паники и была бы она вообще. Зато можно попытаться осмыслить нынешнее положение дел.

На первый взгляд пошаговая девальвация рубля выглядит даже гуманно. Многие успели перевести рубли в доллары и евро: до Нового года самые предприимчивые из нас скупили не меньше $35 млрд. То же самое делали банки и компании. Игра на разнице валют стала выгодней, чем экономическая деятельность. Можно было выиграть от 50 до 100% годовых. Рублей стало значительно меньше — все вложились в валюту.

И это было странно. Создалось впечатление, что поменялась сама стратегия выхода из кризиса. Ведь на протяжении всей осени правительство пыталось «вкачать» ликвидность в банковскую систему, чтобы реанимировать кредитный рынок. А что теперь? Девальвация перечеркнула усилия по его возрождению. Большую часть многомиллиардной помощи банки и предприятия пустили на спекуляцию. И было бы глупо ожидать, что они поступят иначе. Рублевый кредит, а вместе с ним и рынок российских облигаций почти «обнулились». В некоторых магазинах на ценниках появились подзабытые буквы «у.е.»…

Ясно, что правительство знало о негативных последствиях щадящей девальвации, но вынуждено было выбирать между плохим и худшим. О драматических перипетиях этого выбора, осуществлявшегося в недрах российской власти, можно лишь догадываться, а на поверхности — удивительные в своей непоследовательности шаги, напоминающие скорее шараханье из крайности в крайность: то «вкачивают» ликвидность, то ее изымают… Правительство не объясняет свои решения — лишь говорит, что операция по удешевлению рубля прошла «гуманно».

Теперь нам обещают, что ниже установленной границы рубль обесцениваться не будет. Но в это уже трудно поверить. И это первый серьезный промах государства в вопросе коммуникации с населением. Природа его такова: опасаясь всеобщей паники, правительство само угодило в ловушку страха. Между тем людям нужны вовсе не «гуманная» девальвация или «щадящая» политика. Источник коллективных страхов — непостижимость логики и мотивов властей и ощущение неопределенности, а вовсе не иррациональный ужас перед кризисом.