Гаишника раздавил «вездеход»

Бывшего главного гаишника Хакасии Вячеслава Лепшеева Верховный суд республики приговорил к 8 годам колонии строгого режима и 1 млн рублей штрафа. Ему инкриминировали российскую повседневность, сам фон нашей жизни. Как если бы клоуна обвинили в том, что он смешит, и публика смеется.

Майор за вознаграждение выдавал справки-счета, регистрационные документы на автомобили, талоны техосмотра, а также «вездеходы» — визитные карточки, обеспечивающие неприкосновенность, позволяющие ехать как угодно, куда угодно и везти что угодно без досмотра. Свои визитки Лепшеев подписывал и заверял печатью. На некоторых писал: «Оказывать содействие». Срок действия «вездеходов» был ограничен: Лепшеев менял цвет картона, на котором печатали его визитки, что автоматически упраздняло прежде выданные. Кроме того, главный гаишник завел личную штрафстоянку, с которой получал прибыль. Всю эту деятельность он успел развернуть всего-то за полгода.

Семь эпизодов потянули на 4 млн рублей ущерба, 18 томов дела, четыре статьи УК (получение взятки, злоупотребление должностными полномочиями и их превышение, а также мошенничество в особо крупных размерах) и 12 лет колонии, запрошенных обвинением. В двух эпизодах суд вины майора не увидел. И дал ему на 4 года меньше.

«Новая» писала о Лепшееве. Ничем оригинальным глава управления ГИБДД Хакасии не отличился. Однако в республике был чужаком: сюда он попал из Калмыкии, где служил с Владимиром Пономаревым. Когда последнего в 2006 году назначили главой МВД Хакасии, он перетащил за собой всю команду, перетасовав министерство. Такой кадровой политикой громко возмущались руководители Хакасии, и в конечном итоге их услышали. В Абакан прибыла комиссия МВД России и приступила к зачистке хакасской милиции.

Лепшеев покинул пост по собственному желанию в мае 2007 года. Лишь спустя 10 месяцев, только после того, как Лепшеев был исключен из кадрового резерва МВД России, в отношении него возбудили дело. Объявили в международный розыск. Через неделю его взяли в Саратове и отконвоировали в Абакан. Вообще против руководителей МВД Хакасии, уже бывших, «калмыцкого клана», возбудили веер, букет уголовных дел: против самого Пономарева, его заместителя по тылу, начальника отдела собственной безопасности, начальника отдела материально-технического обеспечения. (Материалы, касающиеся трех фигурантов, только что вернули в следственный комитет на доследование — на устранение недочетов дан месяц.) Бывший глава республиканской автоинспекции стал пятым в этом ряду. Впоследствии его на целый год освободили из-под стражи. По состоянию здоровья: в камере у него резко ухудшилось зрение. Лепшеев уехал лечиться в Москву. Что не могло не радовать на фоне всем известных дел Алексаняна, Трифоновой, Магнитского и т.д. Это «Скотный двор»: «Все животные равны. Но некоторые равнее других».

Рядом со столицей Хакасии Абаканом, через Енисей, — город Минусинск, это уже Красноярский край. Здесь на днях по материалам проверки УФСБ края возбудили дело и задержали и.о. начальника городской ГИБДД Сергея Коморникова. Ровно за то же самое, за что осужден коллега Лепшеев. И этот майор, по данным ФСБ, выдавал бизнесменам и сильным града сего визитные карточки. Предъявителя гаишники обязаны были отпускать — для этого Коморников лично проводил в коллективе инструктаж. Майору вменяют четыре эпизода. В тот же день задержали замкомандира роты ДПС ГИБДД УВД Минусинска Дмитрия Минакова.

Это давнишний и повсеместный гаишный бизнес — торговля индульгенциями. Как водится в феодальной стране, охранные грамоты фиксируют степень безгрешности спонсоров в зависимости от их щедрости. Или, если выдаются не за деньги, «по дружбе», — уровень влиятельности. Поэтому грамоты — разные. Есть спецномера, спецпропуска, есть просто визитки начальника с подписью, есть визитки с требованием оказывать содействие, есть карточки нештатных инспекторов ГИБДД, добровольных помощников, членов Общественных советов при УГИБДД и т.п. Не всякая охранная грамота позволит ездить, скажем, вечно пьяным. Но есть и карточки-«непроверяйки». Это талоны оперативного прикрытия, которыми вообще-то должны пользоваться исключительно силовые ведомства, спецслужбы. Гаишники, остановив такую машину, могут только откозырять и пожелать всего хорошего: они не вправе проверять ни документы водителя, ни документы на груз и сам автомобиль.

Как только в России появились богатые люди, они стали пользоваться этими охранными грамотами, кто какую заслужил или выторговал. Так было и есть. И будет еще долго. Возможно, всегда. Почему? Вот местная практика. В середине 90-х нищую милицию спонсировал Красноярский алюминиевый завод, а хакасскую — Саянский алюминиевый. И на отсутствие взаимопонимания с подшефными алюминиевым баронам было грех жаловаться. Жили как у Христа за пазухой. В Красноярске — с госномерами, которые выдавались прежде первым лицам края. Со спецталонами — «без права проверки», выданными начальником краевого УВД генералом Петруниным. Помню, насколько бледный вид имел гаишник, поинтересовавшийся, почему в «мерсе» одного из совладельцев КрАЗа лежит вот так запросто помповое ружье. Этому гаишнику, приоткрыв окошко, просунули телефон и дали выслушать отповедь начальника УВД края.

Потом была эпоха, когда на берегах Енисея правили братья Лебеди. Старший, Александр Иванович, начал войну с теми самыми алюминщиками. И милиция частично встала на его сторону, хотя, казалось бы, какие деньги были у него — и какие у его противников. Но Лебедь перевел милиционеров на «хозрасчет», пообещав оставлять на их нужды возвращенные ими суммы крупных хищений. Зачем ему это было нужно, понятно: инвестиции в правоохранителей стали инвестициями в его имидж, крутого генерала, «отца — народу, грозы — казнокрадам». А милиции — звезды на погоны, денежные поступления.

Потом были другие истории, иные способы и инструменты развращения и искушения. В течение двух лет ГИБДД города Дивногорска Красноярского края предлагала нетрезвым водителям выбор: или лишиться прав,  или оказать ГИБДД посильную «спонсорскую помощь». Брали деньгами, запчастями, тюлевыми занавесками, люстрами, школьными тетрадями. Начальника Дивногорской ГИБДД Евгения Лебедева в итоге осудили за 17 эпизодов на два с половиной года условно.

Сейчас милиция уже не бедствует. Сытно ест и пьет. И например, когда минувшей зимой в Астрахани задержали всю дежурную смену нескольких постов во главе с командиром роты Кирсановым (к уголовной ответственности привлечены 26 человек), его уловка — дескать, деньги собирались на хознужды из-за отсутствия финансирования  — никого даже не насмешила.

Меж тем суд в Абакане счел недостаточными доказательства вины Лепшеева по факту «добровольного» финансирования предпринимателями ремонта служебных помещений ГИБДД.

Примечательно то, что ни дивногорский главный гаишник, ни хакасский никакой вины за собой так и не признали. И действительно: избирательность репрессий — это лучше, чем 37-й, но это не объяснить тем, кого выбирают на роль жертвы.

Дело даже не в том, что гаишники привыкли существовать вверх тормашками, в зазеркалье, привыкли, что их подкармливают, им подносят, и поэтому используют так, как клиент хочет. И не в том дело, что участники дорожного движения в курсе — лучше один раз заплатить за какой-нибудь спецталон, нежели пытаться откупаться в полевых условиях неизвестное количество раз. Дело в том, что традиция устоялась, стала обычаем, стереотипным поведением. А нарушение обычаев вызывает инстинктивный страх, для их слома нужна общая мощная воля. Где ее взять? Ее, вероятно, хватит на то, чтобы назвать гаишников дорожной полицией. Но не хватает на то, чтобы вовсе упразднить сей институт. Раз уж он не поддается реформам. И процесс над Лепшеевым только закрепляет статус-кво. Очевидно: этот человек пал жертвой не борьбы с обычаем (нет никакой борьбы и не предвидится), он пострадал в результате другой известной рефлекторной реакции — всего-навсего в ходе отторжения региональными властями чужого клана. Вследствие так сложившейся политической конъюнктуры. Ну и, конечно, из-за собственной жадности и глупости.

И еще об имитации борьбы. В том заслуга не одной власти. Следствие нарыло доказательства вины Лепшеева с огромным трудом, добиться свидетельских показаний было невероятно сложно. В Минусинске сейчас — то же самое. Маленькие города, все про всех всё знают, рассказывают друг другу в деталях. И только. Ломать традиционный ход вещей дураков нет.